Для зрителей (которые Loveless смотреть не будут) – это аниме представляет вариант нетрадиционной сексуальной культуры. Мотивы гомосексуализма, педофилии и садомазохизма, как ни крути, не спрячешь. Другой вопрос, что яой, сенен-ай (или слэш) – это искусство (хотя все же и массовое). Как должны были поступать создатели манги, аниме, а вслед за ними авторы текстов на слэш-основе, чтобы превратить то, что большинство считает извращением, в художественную форму, обладающую эстетической ценностью? На мой взгляд, таких способов и приемов несколько:

1. Романтизм, как жанровая составляющая. Исключительные герои. Сильные страсти. Драматический накал событий. Страдание персонажей. Острота конфликта. Экзотизм обстановки.

2. Видеоряд аниме и картинки манги, позволяющие создать внешнюю эстетику, – красивых (кавайных) героев, да еще «ушастых».

3. Символизм, символизм и еще раз символизм. Этот символизм проходит на всех уровнях: логическом, лингвистическом, образном, психологическом и др. (но это отдельный разговор). Таинственная организация Семь Лун, волшебные бои, мистическая и таинственная составляющая – это тот романтико-символический антураж, который воспринимается как данность.

Сюжет антиверистичен. (В яое причинно-следственные связи только внутри кадра, но не за границами его – что было раньше, до событий фильма, как будет потом, не принципиально. Когда это аниме ругают за скомканность концовки, отсутствие сюжетного решения, сетуют на незаконченность манги, открытость финала, то забывают, что в идейном плане создателями все абсолютно решено, и в этом плане, второй сезон, если он будет, станет другим, новым фильмом, связанным с первым только героями и условным миром). Так вот эта «недетерминированная заданность мира» позволяет завуалировать все «морально опасные» стороны сюжета.

4. Динамизм (в разных аспектах).

5. Эмоциональность.

Главная задача зрителя - получение Удовольствия от просмотра, иначе фильму грош цена. Это удовольствие прежде всего эстетического порядка, но оно складывается из разных составляющих.

Текст видеоряда монтирует не только художник, сценарист и режиссер, но и зритель. Он домысливает мотивы поведения героев, додумывает предысторию и продолжение, становясь таким образом «соавтором».

На этом элементе сотворчества построено практически все аниме Юн Коги: «знаю, но не скажу». Здесь еще надо иметь в виду японскую традицию - одну из главных составляющих японской эстетики – ёдзё и югэн. Позволю себе две цитаты япониста Григорьевой Т.П.:

Ёдзё - Стоит вникнуть в одно слово, как проявится остальное. Его переводили у нас по-разному: “эмоциональный отклик”, “послечувствование”, “суггестивность”, “намек”, но все это не передает всей полноты смысла. Ёдзё — это чувство в его целостности или беспредельное чувство. Состоит ёдзё из двух иероглифов: ё/амари — “слишком”, “превосходящее”; и дзё/насакэ — “чувство”, “сочувствие”, — то самое чувство, которое питает ум. То есть разум и чувство вместе, одного нет без другого. Уже в Х веке едзё понимали как созвучие души и слова, и современные японские эстетики находят в этом особенность японской поэзии: “С давних пор в мире японской танка радели о согласии души (кокоро) и слова. Предпочитали те танка, где больше души и меньше слов.

Югэн — одно из определений прекрасного; «скрытая красота», прекрасное как скрытое, таинственное, неявленное. Югэн — это аварэ, прошедшее сквозь жестокость самурайских битв, обострившееся чувство непрочности существующего и непредсказуемости грядущего. Югэн — дух прекрасного, но не явного, как аварэ, пленительного своей непосредственностью, а скрытого, тайного, недоступного взору. Прелесть недоговоренности, недосказанности.

Итак, недосказанность или намек + атмосфера эмоционального послечувствования. Следует обратить внимание, что в аниме многое оставлено на домысливание зрителя. Когда Рицка потерял память? До смерти Сэймэя или после? Если вдуматься, то это происходит еще за два года до настоящего развития событий, а многие после первого просмотра посчитают, что наоборот, «а матушка всегда была с приветом, оттого и у Рицки замещение личности – наследственность плохая». Причем заметим, аргументов «против» в аниме нет. Это право для каждого зрителя на «соавторский» домысел.

Или сакраментальное: кому достались ушки Соби? Не Ритцу? А почему герой все время вспоминает жуткий день, с ним связанный? Сэймэю? А почему тот сам еще ушастый? А может, Кио (сколько там намеков на их «близкие» отношения, взять хотя бы уменьшительно-ласкательный суффикс и сокращение имени до Со-тян, принятое между возлюбленными, ведь Соби не ребенок)? Или вообще это была некая дама? Соби-то утверждает, что он «не извращенец». И мы в этом его поддерживаем.

Или, наконец, что такого могла сотворить Ямато с Коей (и наоборот), чтобы они обе потеряли уши?

Думаю, аниме во многом построено именно на игре со зрительской позицией. Разному типу зрителя подходящий ему домысел. Каждый выберет, что ему ближе и понятней.

Есть универсальный прием, используемый создателями аниме. Это разрушение саспенса – читательского ожидания.
В аниме саспенс предполагался в каждой серии после эндинга (Не знаю, как этот кусочек правильно называется,– такая мини-установка на следующую серию). Создатели прозрачно и упорно намекали, что дальше будет что-то романтическое и эротическое вплоть до сбегающих ушек. А на деле все становилось лишь драматичнее. Но это уже вопрос композиции.

Сюжет взят с сайта: http://loveless.ru/